2015 № 13

Опера–балет «Млада» сочинялась в 1872 году по заказу директора Императорских театров Степана Александровича Гедеонова. Пятеро композиторов — Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков, А.П. Бородин и Л. Минкус —взялись за работу, но произведение осталось незаконченным. Ныне академическое издание сохранившихся частей «Млады» готовится к печати музыкальным издательством A–R Editions в Мидлтоне (США, штат Висконсин) в редакции автора статьи. Обсуждаются сложности, возникшие при подготовке издании. Так как некоторые сцены считаются утраченными, а другие совсем не были сочинены, полная, сплошная редакция в рамках научного издания, без досочинения недостающей музыки, оказалась невозможной. Объясняются причины, по которым оказалось возможным восстановление одних номеров и невозможным — других.

В статье обосновывается историософская концепция русского раскола в народной музыкальной драме М.П. Мусоргского «Хованщина»; рассматривается античная модель построения трагедии, положенная в основание композиции и драматургии оперы.

Статья посвящена некоторым аспектам музыкальной драматургии и композиции «Царской невесты» Н.А. Римского-Корсакова. Автором оспаривается сложившееся в критике и исследовательской литературе мнение о номерном типе композиции «Царской невесты» и об использовании в этой опере «старых» музыкальных форм. Выявленные драматургические параллели «Царской невесты» с русскими классическими операми рассматриваются в ракурсе творческого диалога Римского-Корсакова с современной ему оперной традицией.

При кажущейся хрестоматийности оперы «Борис Годунов», само «открытие» и затем появление на театральной сцене первой авторской редакции произведения (1869) пока недостаточно исследовано. Особенно это касается периода, предшествовавшего публикациям П.А. Ламма. В статье раскрывается история изучения первой редакции «Бориса Годунова» до 1920-х годов, а также кратко освещается сценическая судьба этой версии оперы.

В первом «эпизоде» статьи рассматривается окружение Н.А. Римского-Корсакова в годы его учения в Морском корпусе и кругосветного плавания; во втором «эпизоде» речь идет об отражении похорон М.П. Мусоргского в дневниковых записях и рисунках И.Ф. Тюменева (архивный источник).

В статье рассматривается эпистолярное наследие супруги и соратницы Н.А. Римского-Корсакова — Надежды Николаевны. Ее письма к родным и близким, деятелям русской культуры и зарубежным музыкантам позволяют не только дополнить сведения о жизни и творчестве композитора, но и выделить эмоциональный контекст различных событий, не обозначенный в собственных документах Римского-Корсакова.

Статья посвящена установлению авторства известного пасхального песнопения «Ангел вопияше», долгое время приписывавшегося М.П. Мусоргскому. Приводятся аргументы в пользу авторства оренбургского композитора Николая Матвеевича Уварова, раскрываются факты его биографии.

Статья представляет собой развернутый анализ романса соч. 40 № 4 «Я в гроте ждал тебя». Текст Майкова «в антологическом роде» вызвал к жизни любопытный и художественно оправданный эксперимент — работу в старинных ладах с применением техники рядов, впервые в России разработанной именно Римским-Корсаковым.

Статья посвящена определению места Концертной фантазии Римского-Корсакова на русские темы ор. 33 как в истории развития жанра инструментальной одночастной пьесы в России, так и в творчестве композитора.

Статья посвящена сходству музыкальных тем хора эвменид из оперы Глюка «Ифигения в Тавриде» и хора Мусоргского «Поражение Сеннахериба». Рассматриваются, какими возможностями располагал Мусоргский для знакомства с музыкой своего предшественника на ниве оперной реформы, а также причины пристального внимания, выказанного русским композитором, именно к хору эвменид.

В статье рассматривается либретто «Сказания о граде Китеже» в системе координат гуманитарно-научного знания: истории, сравнительно-исторической и историко-этнографической фольклористики. Устанавливается, что исследование А.Н. Веселовского «Южнорусские былины» оказало всестороннее влияние на текст и концепцию драмы: из этого труда «русский “Парсифаль”» почерпнул не только фольклорный материал, но и его интерпретацию, конструирующий метод анализа мотивно-сюжетной динамики и саму идею компаративного изучения словесности — идею диалога культур. При этом очевидно, что эстетическое направление, развиваемое историко-этнографической фольклористикой, не ответило замыслу авторов мистерии. В свою очередь, и почти научная работа В.И. Бельского по созданию нового сюжета оказала влияние на дальнейшее изучение китежской легенды и ее исторической подоплеки.